История о том, как семья Долговых спасала во время войны еврея.

 Речь идёт об очень значимых для меня людях, моём дедушке Иван Михайловиче Долгове и бабушке Софье Петровне Долговой, (урожденной Шевелёва). Этот текст своеобразная дань памяти им. После их смерти, лучшего, чем сделали они, никто из нас сотворить не смог и, наверное, никогда уже и не сможет. Правда и то, что в этой истории они рисковали своей жизнью, и случись чего, могучий род Долговых прекратил бы своё существование, и не было бы ни меня, ни моих родственников, ни моих детей. Но всю ответственность за этот риск они взяли на себя. Это были личности, мир которых с годами, для меня становится все более значимый. Я собираю по крупинке факты их жизни и понимаю, что и в годы Советской власти они оставались такими культурными хозяевами, равным которых не было на многие сотни километров. А выращенному саду мог позавидовать любой мичуринец. Их смерть вдали от своего детища, когда деревня стала исчезать, только сейчас для нас обретает все масштабы трагичности. Ни я, ни никто другой не подхватил их дело. И хотя рядом были их дети и внуки, жили и умерли они глубоко одинокими, как могут умирать люди, оторванные от дела всей своей жизни. Да не будет так, никогда!

 ПОИСКИ 

          Мне удалось частично воссоздать атмосферу самой этой истории и всего, что случилось дальше. История этого спасения произошла в деревне Алексеевке на юге Украины. По приезду в п. Братское, Николаевской обл., куда переехала большая часть моих односельчан, я встретился с бывшим председателем колхоза Могильницким Сергеем Лукьяновичем, фигурой достаточно зловещей для того времени (благодаря своей чрезмерной исполнительности установок свыше). Он был на этом посту вскоре после Боринского и уже на моей памяти остались его наезды (обыски) вызывавшие в моей душе очень неприятный осадок. Фактически развал деревни на его совести. На мой вопрос, отмечен ли был властью как-то поступок семьи Долговых, Могильницкий ответил, что нет. Разговоров после войны было много, но тогда не принято было считать это чем-то из ряда вон выходящим. Сам факт остаться в живых уже был событием. С этим же вопросом я обратился в Криво-Пустошский сельский совет, которому подчинялась д. Алексеевка. Нет, никаких такого рода архивов у них нет и поэтому случаю, в частности. В п. Братском, кроме Могильницкого С.Л.,  я встречался со Слюсаренко В.В. (1925 г.р.) Чернегой В.Ф. (1920), Долговым П.Г. (1911 г.р.), Звегинцевой З.Б. (1918 г.р.), Тищенко Ел (1937 г.р.), Тищенко Л.Т. (1910 г.р.). Все это бывшие жители с. Алексеевка, которое вспоминали всякие подробности, типа как «его перевозили в юбке», «застали у жены», «встретили на улице ночью», эпизод со свадьбой и др.  А в Кировограде я встретился с моим дядей Долговым Виктором Ивановичем.          В его изложении появились только некоторые детали, которые мать либо забыла, либо не знала.  Он рассказал, что: «...в  период войны отец и Владимир Самойлович (скорее всего, правильно - Самуилович) были призваны в Советскую Армию и вместе попали на фронт в одну часть. Часть попала в окружение в Запорожской области. Из окружения им удалось выбраться и вернуться домой...".

        Небольшое отступление! Немцы на территории Украины не препятствовали возвращению домой украинцев. Часто это делалось и  в лагерях для военнопленных находящихся на территории Украины. Иногда для этого надо было просто назваться украинцем, чтобы получить заветный пропуск на свободу. Как и в древние времена цели завоевателей были не разрушить житницу, а снять с неё урожай. Для этого необходима была  рабочая сила. Отсюда некоторые различия в украинской и русской ментальности. В русской надо было только защищаться и отбиваться. На преференции рассчитывали мало. Завоевателю проще было убить русского, чтобы не создавать себе в дальнейшем проблемы. Украинцу, чаще всего смерть не угрожала. Но большую часть выращенного, всё же надо было отдать, с чем его душа никак не могла согласиться. За века припрятывания "своего" добра сложились свои традиции, особенности психологического и морального восприятия действительности. Совершенствовались не только способы припрятывания, но и способы обнаружения припрятанного. Русские и немецкие колонисты из этой психологии выпадали. В с. Алексеевка сразу же после окупации колхоз был восстановлен: пахали, сеяли, собирали урожай и отправляли в Германию. Однако к евреям отношение оставалось неизменное. Их вычисляли и отправляли в гетто, которых на территории Украины было предостаточно. Судя по всему, Боринскому  из окружения наиболее безопасный путь был домой, хотя он и знал какая участь ожидает евреев в оккупации, но очевидно понадеялся на удачу и поддержку односельчан. Многие евреи, как отмечает В.И. Солженицын ("Двести лет вместе", т - 2) помнили, что немцы в 1918 году относились к евреям лучше, чем к местному населению, понадеялись, что их профессиональные навыки будут востребованы при любом режиме.

         Но продолжим повествование Долгова В. И.  "... В конце 1941 г. немцы забрали Боринского В.С. в гетто пос. Доманёвка, Николаевской обл. Отец узнает местонахождение Владимира Самойловича и едет вместе со мной в гетто и помогает ему бежать. Мы вместе едем в Алексеевку, в дом моего отца. Спрятали его во второй половине, не отапливаемой хаты. Там зимой стояли пчелы. Отец обеспечил В.С. всем необходимым для проживания. Проживали в семье отец (1892 г. р), мать (1901 г.р.), я (1924 г.р.), сестра (1927 г.р.), брат (1937 г.р.). Вся семья участвовала в спасении Владимира Самойловича. Рискуя жизнью, так как немцы выдавали премии за выдачу евреев, также рисковало село. Односельчане некоторые знали, что он прячется, но не знали где».

         Чтобы понять масштабы охоты за евреями, вновь обратимся к труду В.И. Солженицына. Отмечая действия немецко-румынских войск в первые месяцы оккупации, он упоминает и Доманёвский район где с ноября 1941 года произошла массовая высылка евреев, а: "...с декабря по январь 1942 года было расстреляно 55 000 евреев". Масштабы репрессий и охоты на людей, наверное, у многих бы остудило желание заниматься укрывательством евреев. Цена любой ошибки, оплачивалась жизнями многих людей. Однако это произошло и поставив себя на место стариков, можно пережить всю гамму чувств, когда во двор заходят немцы, намерения которых неизвестны.

         Надо сказать, Боринский, в своих пожеланиях "прогуляться ночью", кого-то "увидеть", "взять дома одежду" и т.п. прихотях не раз подставлял стариков,  попадаясь во время этих вылазок, на глаза своим односельчанам. Очевидно, что только доброе отношение местных немцев, которые во время оккупации служили полицаями, не дали погибнуть семье Долговых. Есть такая версия. 

         В 1943 году моего дядю угнали в Германию, поэтому всё, что происходило дальше ему было известно меньше. Только по рассказам родителей и близких.  И далее некоторые детали  этой истории рассказала мне уже мать.

         Тогда, "...в 1941 году, после возращения с плена, Боринский остался в селе. Он не думал, что его немцы арестуют. После того как ему помогли бежать  из лагеря, его спрятали в зимнике." Мать рассказывала, что "родители очень боялись, чтобы мы не выдали себя и поэтому им пришлось ввести нас в курс дела". Зимой, Боринский сидел на печке в другой комнате, а летом жил на чердаке. Я ему туда носила кушать, высаживала летом яблоки, груши, а осенью дыни и арбузы. Бывало только немцы во двор зайдут, мать бедная трясётся, и мы все думаем, что это уже за нами. И мама скорее им предлагает курей, яйца, мёд, лишь бы они поскорее ушли". Немцы в связи с изменившейся ситуацией на фронте стали более озлобленные. Чтобы усилить меры безопасности было принято решение сделать на кухне ещё один каменный простенок и между ними поместить («замуровать») Боринского. Мать рассказывала, что иногда ей, тогда ещё подростку, доверяли передавать еду В.С., забирать грязную посуду и др. через небольшое отверстие (вынималось несколько камней в простенке). 

          Почему же, близкие мне люди рисковали жизнью. Во-первых, потому, что именно к ним, а не к кому-то другому он обратился за помощью, стоял (по рассказу матери) на коленях, умолял и плакал. Евреи тянулись к этой семье, которая сильно выделялась во многих отношениях своей интеллектуальностью и отношением к труду. И не только этим. Совестливость, честь, достоинство – это всё то, что им было не занимать. Он знал, что не предадут.   

          Кстати, когда ситуация поменялась и разбитые немецкие части (и сильно побитые немцы) проходили через село, б. Соня подкармливала и их. Немцы плакали, показывали семейные фотографии... И ей было всех жаль.  Тоже ведь люди.      

         Так кто же такой Боринский Владимир Самуилович (а не Лейбович), как ошибочно назвала его мать. На фото вверху, он вместе с односельчанами, когда занимал пост председателя колхоза.

          Историю этой ошибки я тоже откопал. Полагаю, что сейчас мне известно о нем и его еврейском происхождении больше, чем его собственным детям. Отчасти и от того, что мне удалось застать и поговорить с очень старыми людьми, долгожителями с. Алексеевки.

Один из них, это Долгов Павел Григорьевич (1911 г.р.), и его жена Зоя Борисовна (1913 г.р.) с помощью которых я и продолжу эту историю. С их слов, Боринские приехали в Алексеевку из с. Бобринца (Николаевской обл.) ещё до революции, где тогда жило много евреев. Семья состояла из трёх человек. Точные даты их рождений и смерти они не вспомнили. Шлёма и Лейба (самые старшие из них) оставили после себя память в виде юмористических историй с еврейским уклоном (типа: «Лэйба один, а лошадей много»... и т.п.).  Имя произносилось с украинским выговором. через "э". Я слышал, как бабушка поругивалась: «Что ты стал, как Лэйба». Так, наверное, получилось, что его имя стало нарицательным для всех евреев, живущих в селе, поэтому не мудрено, что мать приписала отцовство Владимира Самуиловича, хотя на самом деле это были братья. Шлёма уехал из деревни в г. Херсон ещё до коллективизации, а Лейба умер во время войны. Его дети, Рина - запомнилась, как очень красивая и умная учительница, а Лёня тем, что всегда по-доброму выручал односельчан деньгами, «спасал своих односельчан». Один из их потомков Резниченко Пётр живёт в п. Братском. Но до него я не успел добраться. Очевидно, все они были гораздо старше Владимира Самуиловича, поэтому только такие долгожители, как Павел Григорьевич их и запомнил. Какая-то информация о членах этой семьи обнаружилась в списках по имущественному налогу (на фото, часть фрагмента списка) за 1924 год. Например, Резников Шлёма Лейбов. Фамилия, которая к нашему времени из русифицированного варианта трансформировалась в украинский: Резниченко.  И это в пределах последних 50-ти лет. Украинизация, однако!

         Не могла ничего вразумительного сказать по поводу спасения своего отца и его родная дочь, Рудинская Людмила Владимировна - непосредственная участница и живой свидетель этой истории. У большинства людей стала короткая память на свою историю, а евреи, живущие в Советском Союзе, предпочитали  не помнить и никому не  напоминать о своей национальной принадлежности. Первое, что я услышал от Людмилы Владимировны это: «Я ничего не знаю об этом случае, я уже Виктору (Долгову) говорила об этом». Но вот мы разговорились и какие-то общие события, одна малая родина, расположили сердце моей собеседницы. Она вытащила все свои альбомы, но все что нашлось в них, это несколько старых фото В.С. И никаких документов, писем и т.п. Уже потом, общаясь со многими односельчанами, я понял, что сам факт, что его прятали как еврея, для Боринского был неприятен, и он не только вытеснил его из своей памяти, но и старался, чтобы все, в том числе и его близкие об этом позабыли. Ничто не должно было напоминать его еврейское происхождение, а тут такой случай. Можно понять этих людей, жизнь которых зависела от того, как в данный момент отнесутся к евреям. Этот страх стал уже генетическим. Уезжая, последнее, что услышал я от Людмилы Владимировны, это: «Женя, не упоминайте меня, не трогайте, а то опять власть поменяется, будут дёргать» (А ведь права была). Я тогда почувствовал её страх, но все же, по истечении многих лет,  упомяну её и этот случай, хотя бы для Истории.

         Одну из историй, женитьбы Людмилы Владимировны, имеющую отношение к этому «расследованию», в разных вариантах и независимо друг от друга рассказали б. Валя (Чернега) и б. Люба (Тищенко), что Люся (Людмила), дочь Боринского В.С, когда выходила замуж за Рудинского С.Я. в 1942 году, то они (жених и невеста), неожиданно для всех пошли не традиционной принятой в этих случаях дорогой, а мимо хаты моего деда. Затем, повинуясь кому-то из организаторов этого пути, остановились, развернулись и постояли возле дедовой хаты и только потом пошли дальше. Как оказалось, Боринскому захотелось посмотреть на своего зятя и  дочь. И, по всей видимости, ему такую возможность представили. Людмила Владимировна вспомнила этот случай, когда я его рассказал, но так и не поняла, зачем тогда они пошли той дорогой и останавливались, это так и осталось для неё непонятным недоразумением.

          Чем рисковали?  Баба Валя (Чернега) и дед Павло (Долгов) рассказал мне такие факты, после которых у меня отпали сомнения, в том, что немцы вели себя достаточно жестоко: б. Валю спасло чудо, а д. Павла от смерти односельчанин, немец и староста Некидемус Майер.

Послесловие

         Сразу после войны Боринский В.С. стал председателем колхоза, у моего дедушки и бабушки и ранее с властью были неровные отношения, их раскулачивали во время коллективизации (как крепких хозяев) в результате трое детей умерли от голода и болезней. В лихие "37-е" бабушку избили, устроили ей, полураздетой, в лютом феврале «расстрел». Подобные истории были далеко не единичны. Оказывается, таким образом выбивали признания, где хозяева прятали зерно. Даже у тех у кого его не было. На тот период это была единственная валюта, за которую СССР мог купить оборудования для тяжёлого машиностроения.

            Но они все равно остались верны себе и каждый раз восстанавливали полуразрушенное так, что оказывались наиболее крепкими хозяевами во всей деревне. И здесь отношения дедушки и Боринского ранее более дружеские, приобрели и другие оттенки. Боринскому, как представителю власти, приходилось заниматься такими делами, которые не пользовались популярностью у односельчан. Многие мне рассказывали характерный случай с «займом». Одними из тех немногих к кому можно было обратиться в селе по этому поводу и изъять деньги были мои дедушка и бабушка. Зная крутой нрав б. Сони, Боринский прихватил с собой прокурора, милиционера и кого-то из сельского совета. Как они и ожидали, бабушка ухватилась за коромысло (все-таки четверо детей). В результате потасовки, в которой членам комиссии досталось по первое число, бабушку скрутили и все-таки заставили отдать деньги. (Дедушку предварительно отослали "по делам" подальше). Бабушка тогда кричала вслед Боринскому «я тебя от немцев спасла, а ты последние деньги забираешь». Вот и такие были отношения между спасителем и спасённым.  Кстати, Бог очевидно увидел в этом действительную несправедливость и однажды, спустя много лет, на полученные облигации выпал выигрыш в 25 000 рублей. По тем временам это была достаточно крупная сумма.

        В более мирные периоды их можно было встретить рядом за одним праздничным столом. Попал в кадр, на этой послевоенной фотографии, и В.С. Он в тёмном костюме, второй справа, сидит под той же избой в которой его когда-то "замуровали" пряча от немцев. Бабушка Соня славилась как редкая хозяйка, готовящая изумительные блюда, что особенно ценил В.С.

ЭПИЛОГ

         И Боринский В.С. и его жена надолго пережили своих спасителей и умерли в один год (1987). Он похоронен в п. Жёлтые Воды, где живёт его сын, а она в Одессе, где жила одна из его дочерей.

Е. Доманский 28.08.1996г. - 2.01.2017 г.

P.S. Однако, на этом история не закончилась, спустя некоторое время после публикации этого текста на сайте, С Израиля мне пришло письмо, от внучки Владимир Самуиловича.

Здравствуйте, Евгений!
Хочу искренне поблагодарить Вас и Ваших родных за подаренное всем нам будущее!!!
Сегодня прочла вашу статью о моем Дедушке.
Вы абсолютно правы, говоря, что узнали о моем Дедушке больше чем его семья... К великому сожалению... Но это факт.
О моей Бабушке(жене Владимира Самуиловича), Долговой Александре Мусиевне, информации ещё меньше..... И она тоже уроженка с. Алексеевка...  
После смерти дедушки (он жил с нами, в Ж. Водах) мой папа выбросил все документы...
А мне очень хочется восстановить Память о нашем Роде.
Поэтому, заранее благодарна за любую информацию.
Пытаюсь найти что то в инете... Может повезёт.
Заранее признательна Вам за все!

Что ж, будущее состоялось.  Я честно поделился своими архивами с Анжеликой. Живая связь времён не может прерваться пока есть люди способные её удержать.

Е. Доманский 2018 г.