Путевой дневник Москва-Якутия: 2 – 9 декабря 2001 г.

Педагогический совет Республики Саха (Якутия)

«Качество образования: новые подходы в условиях федерального эксперимента по введению единого государственного экзамена»

 г. Алдан, 3-8 декабря 2001 г.

Путевой дневник: Электросталь - Москва - Нерюнгри – Алдан –Якутск – Москва- Электросталь, 2 – 9 декабря 2001 г.

Начало!

     Никогда раньше мне не приходилось совершать столь длительные перелёты. В нынешних условиях надо быть готовым ко всему, человечество оплачивает удобства и скорость своими жизнями. Поэтому моя подготовка к путешествию началась с храма. Исповедавшись и причастившись, получив благословение о. Игоря, я 2-го декабря, отбыл в Домодедово. Там меня уже ждал руководитель семинара д.п.н. А.В. Хуторской и его жена, специалист в области дистантного образования Андрианова Г.А.

      Я не заметил, что после тэрактов в Америке предполётная проверка происходила тщательнее, чем обычно. Спросили, что за электрические приборы в сумке?: «Фотоаппарат и видеокамера». Ответ их удовлетворил.

      Самолет ТУ-154 вылетал в 21-30. Ночная Москва с высоты нескольких километров представляет собой фантастическое зрелище. Три кольца как гирлянды на ёлке. В центре горят красные огоньки рубиновых звёзд Кремля. Снег вокруг домов и площадей создаёт причудливую игру света. Такое впечатление, что не снег светится от фонарей, а фонари от снега.

      После того как, улеглась вся острота ощущений, начинаешь осваиваться с обстановкой. Первое испытание, с которым сталкиваешься на самолётах такого типа –это куда девать свои ноги, если твой рост больше метра.  Коленки всё время упираются в подбородок и сильно мешают думать о вечном. К концу полёта безумно завидуешь тем, кто может ноги отстегнуть и сдать их в багаж.

 Второе испытание - это испытание едой.

        Где - то после 12-ти ночи, в то время, когда все добропорядочные христиане мечтают увидеть свои замечательные сны, раздаётся стук тележки и широкоплечий стюард  деликатно предлагает свой поднос, на котором не менее 15-ти наименований всякой всячины, на уровне хорошей ресторанной еды. Превозмогая отвращение к столь позднему приёму пищи, всё же не откажешь себе в удовольствие съесть  так, как будто всё  это даром! (Если конечно не учитывать стоимость билета в 7600 р.) Ну, а кто же откажется от дармовщины. Часть пакетиков с майонезом, горчицей и повидлом заботливо прячу по карманам, чтобы успеть подкрепиться до того, как брякнусь на землю, если вдруг самолёт развалиться в воздухе.

       В Новосибирске, в 3-ри ночи промежуточная посадка. Пол часа в аэропорту и опять в самолёт. А в 4-ре утра опять побудка на еду. Может, они забыли, уже. Но делать нечего, съел и это. Не пропадать же добру. Запас пакетиков увеличился до суточного пайка космонавта. Кто его знает, сколько пробудешь в воздухе, пока упадёшь. Разве что только стюард рядом со своей тележкой будет пролетать. Но рассчитывать на такое везение, это уж слишком.

 Якутия

      В 9-ть утра мы прилетели в  аэропорт Нерюнгри. После Москвы – хибарка, с общим туалетом, в который М и Ж ходят то ли по расписанию, то ли в порядке живой очереди. Поражает изобилие якутов. Это довольно милые существа и чем-то похожие на нас.

      Тем не менее, уже через 10 минут нас нашёл гонец, Сергей, предприниматель из Алдана. Мы уселись в уютный джип «Чероки» даже не успев ощутить всю остроту якутских морозов. Ярко светило солнце. Иногда мне казалось, что все мои четверо брюк  излишняя роскошь. Впрочем, позже, я об этом совсем не жалел. Но это потом, а сейчас джип бережно нас катил по заснеженной дороге. Очевидно, была поставлена задача, довезти нас живыми. Сергей оказался хорошим собеседником и много рассказывал о местных достопримечательностях. Ими оказались сталинские лагеря, остовы бараков которых виднелись в некоторых местах, золотые и урановые рудники, сопки. Самая красивая из них, сопка Тита. Мы вышли, поснимали на видео, Сергей дал пострелять из своего бердана. Мы палили в белый свет как в копеечку и радовались жизни. Сергей рассказывал о своей охоте на медведей, обещал подарить Хуторскому шкуру медведя и надо сказать, что своё обещание он выполнил.

    От Нерюнгри до Алдана где-то 250 км. Этот путь мы преодолели за пять часов. Приехали уже в темноте. Сказывается разница во времени. К московскому,  надо прибавить ещё 6 часов. Нас разместили в уютном пансионате «Аям» в номерах без ключей, но зато с дверьми. Меня уверяли, что замки здесь излишняя роскошь, и я поверил. Я в общем очень доверчивый. Поэтому когда однажды в четыре часа ночи в  мою дверь заботливо подпёртый стулом с двумя пустыми кастрюлями, стала ломиться какая-то женщина, то у меня и мыслей не было, что это вор. Просто подумал,  человек заблудился спросонок и сильней ударил по кастрюле, чтобы привести человека в чувство. Это сработало и через некоторое мгновенье я уже слышал топот её ног, где-то далеко за перевалом.  Что ещё раз подтвердило праведность моих мыслей о замках.  Утром мне не поверили. У нас такого не может быть. Доказать было нечем да и незачем.

     Странно, в 1993-м году я участвовал в ОДИ-игре по поводу строительства Катуньской ГЭС в Горно-Алтайске. Там нас поселили в пансионате «Ая», на высокогорном озере с таким же названием. Здесь «Аям». Любопытно, какая же буква прибавиться в следующем моём путешествии.

Алдан

    Кстати Алдан, тоже на высоте 700 метров над уровнем моря. Иногда при езде по  сопкам закладывает уши как в самолёте. Алдан, город основанный в 1924 г. русскими золотодобытчиками и в котором живет чуть больше 30 тысяч людей, разных национальностей. Коренные жители – это конечно якуты. Есть китайцы, прибывшие сюда на верблюдах ещё 100 лет назад, репрессированные немцы, поляки, русские, татары и евреи. За последние 10 лет их ряды поредели, многие вернулись либо на историческую родину, либо в тёплые края. Но зато приехали другие. Я с удивлением увидел здесь своих подшефных цыган кэлдэрари, которые промышляли не только своим законным бизнесом, но и скупали милое их сердцу золото. В поисках заработка, оставив своих жён и детей, приехали сюда азейбарджанцы и армяне. Город стоит в  низине. Те же проблемы, что и в Горно-Алтайске. Котельные на угле, и в безветренную погоду город  дышит, тем, что выбрасывают в воздух котельные. И в океане чистого воздуха всегда найдётся дерьмовое местечко, где могут, поселится люди.

        В Якутии, как это не странно звучит, но некоторые люди разговаривают на якутском языке. Он не похож даже на украинский язык, поэтому я из их разговоров совсем ничего не понимал.  Правда, не я один. Даже среди якутов, есть такие, которые не понимают своего языка и разговаривают исключительно по-русски. Более странное образование, это объякутившиеся русские, разговаривающие на странной смеси якутского и русского языка. Это очевидно, чтобы их понимали и те и другие. У них есть даже специальное название – сахаляры. Уж не самоназвание ли это? Впрочем, происхождение этого слова, как и его перевод,  мне неизвестен. При разговоре у большинства якутов плохой русский, но вполне понятный без перевода и чем-то похож на то,  как разговаривают грузины в России. В Якутии, как и везде, есть национальная проблема. Якуты не любят русских, русские якутов, а сахаляры и тех, и других. Но все с тёплым чувством вспоминают те времена, когда не было никаких национальных проблем.

         В Алдане есть всего одна достопримечательность, памятник "два мужика с рогами". Они гордо их держат над головой.  Почему их только два (якут и русский), история об этом умалчивает. Возможно, их  изначала было всего два,  и у них рога уже были. А остальным, наверное,  повезло больше, или меньше. Словом, кто и как на это дело смотрит.

        Но больше всего меня поразил Центр творческого развития и гуманитарного образования, где мы проводили большую часть нашего рабочего времени. Мне показалось, что это райский уголок не только для детей,  но и для взрослых. Везде живые птицы, рыбки и зелень. Чего стоит только одно массажное кресло,  которое по желанию могло не только слегка пощипать за ребра и ягодицы, но наподдавать от души, что тоже, кстати, не вредило. Понравилась и организация работы. Такого я ещё не видел, чтобы руководитель группы имел двух помощников, решающих любые орг. проблемы.

         Погодой Алдан не баловал. Ночью под – 40, днём 30 и более. Моя синтетическая куртка звонко хрустела на морозе, но тепло всё же минут сорок держала. Очевидно по градусу на минуту. Впрочем, за исключением одной нештатной ситуации, я и не стремился бить рекорды, так как ощущения остекленения через некоторое время было полное. Как-то не хотелось разбиться вдребезги, зацепившись о какой-то угол здания.

 Конференция

Республиканский семинар-совещание: "Качество образования: новые подходы в условиях федерального эксперимента"

Конференция началась с организационного напряга.  Эта битва  с проблемами происходила параллельно с торжественной частью. Поэтому мы разделились на две неравные части, Хуторской, и все остальные. Все остальные и я пошли поучаствовать в торжественной части, а Андрею Викторовичу предоставили более лёгкое дело отстаивать наши финансовые права. Нам было конечно тяжелее. Во-первых, мы слушали песни по-якутски, в чем мы не разбираемся, а очевидно надо было. Потом одна из педагогов якуток начала шаманить и вызывать духов, жгла костёр, окуривала нас, так как будто мы все язычники и собрались исключительно для этого. Но закончилось все на оптимистичной ноте. Ляшко Л.Ю., очевидно как самому уважаемому из нас вручили каравай,  и он вместо А.В. заверил, что все будет хорошо.

Дарабалурум, киндзюм, гетарум

Пленарное заседание

          Несмотря на то,  что по якутски, в отличие от Хуторского,  я не знал ни слова,  да и сейчас не знаю, что обычно выражают якуты этими словами, эффект от моего установочного выступления был достаточно сильный. Ко мне записалось 26 человек. Подавляющее большинство из них были якуты. Впрочем, их вообще там было довольно много. Если в первый день при работе в группе всем участникам была свойственна некоторая заторможенность, то для якутов  она, можно сказать, была в квадрате. Характерный взгляд вниз, скорее слегка слева и вниз, говорил о его направленности вовнутрь. Вытащить их из себя оказалось довольно сложной задачей, да и надо ли было. На следующий день их ряды поредели, предоставив заниматься «играми в рефлексию» русских представителей образования или более обрусевших якутов. Якуты для меня оказались совсем другим миром, впрочем, и я для них тоже. Но, тем не менее, я и там увидел открытые симпатичные лица и своеобразный юмор который вызывал веселое оживление в зале. Я как всегда упражнялся в том, чтобы поставить или, если угодно, "подставить", участников семинара под вопрос. Эта, довольно болезная процедура сразу же была замечена, и отвертеться от неё, ну было никак. Поэтому каждое мое вставание вызывало у семинаристов нервные судороги и оцепенение. Где-то к концу семинара пришло понимание в чём суть моих вопросов и когда пришло время расставаться, некоторые погрустнели, а наиболее продвинутые даже заявили: "Нам будет грустно без ваших вопросов". Ну что ответить этим симпатичным людям. Если хорошо потренироваться, то можно и самого себя ставить под вопрос с не меньшим эффектом. Вроде как гирей по голове, что ли.

         Работа на семинаре отличалась большой напряжённостью. Время для сна редко превышало 4-5 часов. Расслабляться было некогда, хотя организаторы предусмотрели и это.  В общем, было много чего предусмотрено, но нам досталось только это.

Поездка на золото перерабатывающую фабрику

НИЖНИЙ КУРАНАХ

     Однажды нам была предложена экскурсия на  золото перерабатывающую фабрику, в Нижнем Куранахе. Говорят что на фабрике дешёвое золото.  Не знаю, этот факт я не проверял. Зато с удовольствием посмотрел весь цикл изготовления золотых изделий.  Каждое помещение у входа оборудовано специальными виброковриками, которые ловко вытряхивают золото не только с подошв, но и  с других потаённых мест. Соответственно каждое помещение находилось под видео контролем, который следил не только за тем, чтобы мы ничего не взяли, но и кто, сколько и  чего покупает.

       После фабрики мы поехали в Нижнекуранахскую гимназию на "рефлексию", где нас торжественно представили - академики Хуторской и Доманской. Пришлось вносить коррективы, но, судя по всему, не поверили. "Пощипав" по поводу рефлексии участников этого добропорядочного заведения, мы отправились в другое учебное заведение. Роза Сафаровна, директор гимназии, потом примчалась на следующий день ко мне на занятие по рефлексии и кажется, я её не разочаровал.                  

         Следующая гимназия была вотчина Хуторского, как и положено напичканная под завязку элитарной техникой. Женщины смотрели на Андрей Викторовича такими влюблёнными глазами, что мне стало страшно за Галину Александровну. Так смотрят на небожителя или святого. По-моему, они просто исходили от счастья, что наконец, увидели живую легенду. Расстались очень сердечно, много снимались на память. Я так думаю, теперь А.В. в каждом красном углу незримо вместе с ними разделяет их педагогический жар сердец. На заключительное заседание приехал зам. министра Соха, который в отличие от присутствующих якутов не церемонился и прямо таки гипнотизировал своим тяжёлым маслянистым взглядом присутствующих. Долго объяснял, почему все это актуально и почему он здесь инкогнито, во время предвыборной компании.  Таким взглядом меня буравили ещё только один раз, в Нижне-Куранахской гимназии, квадратного вида якут. Так и хотелось подойти и спросить у него: "Ты что мужик. У тебя что, есть проблемы". Но я не стал нарываться, впрочем,  как и  отводить взгляда тоже.

 Обратная дорога

       Народ ещё веселился, вечеринка была в разгаре, а мы, так и не побывав нигде, засобирались домой. Нам, как бы представили лучший вариант, беспосадочный рейс из Якутска.  7-го декабря около 19 часов вечера к гостинице подъехала Тойота, и мы отправились с юга на север через всю Якутию в путь. Ехать предстояло всю ночь. Как никак 600 км. В Тойоте было тепло и уютно. Первая остановка где-то около 12 ночи возле стоянки на дороге. Опять подкрепились пирожком величиной с галошу 45 размера и напитком из лесных ягод. Мороз на улице под 40, но его мы  и не заметили, если бы не одно но. Где-то около часа ночи Тойота зачихала и закашляла, с капота пошёл пар. Мы поехали рывками и с остановками. В общем, ползли как черепаха. Температура в салоне быстро упала. Еле дотянув до ГАИ, водитель предложил добираться дальше самим. Тут всего 300 км осталось, утешил он нас.

           Что-то  в этой незапланированной остановке мне показалось не все чисто. Уж больно не натурально чихал движок. Такое уже со мной было в моих коммерческих поездках. Даже погода была на той ночной горьковской трассе та же, за 30 градусов и так же подозрительно зачихал движок.  Тогда меня, водитель КАМ-за откровенно сдал рэкетирам, как сопровождающего груз. Очевидно, в надежде поживиться  на прибыли с большой дороги. Кто кого здесь сдавал, оставим этот вопрос для истории. Впрочем, на этот раз обошлось. Водитель развернулся и тронулся обратно. А мы помаявшись часа два на крепком морозе,  тормознули такую же Тойоту и  поторговавшись,  двинулись в путь. Около 5 ночи мы подъехали к великой и могучей Лене. Долго кружили по посёлкам и дорогам, отыскивая зимник. А.В. начал нервничать и отпускать ехидные замечания, на что нам предложили дойти пешком. "Ну, что я тебе говорил про москвичей?"  чисто риторически обращался водитель к своему попутчику. Пришлось пойти на мировую, тем более что, наконец, и зимник нашёлся. До Якутска, по прямой, было километра три, а ехали мы все 15. Быстрая и угрюмая в ночи Лена, замерзала не просто. Чтобы её сковать потребовались только 40 градусные морозы. При этом она сотворила такое буйство льда и торосов, что езда по зимнику превратилась в настоящую пытку. Чувствовали себя не людьми, а пылинками на огромном виброковрике, который ставил нас, чуть ли не на уши. Кажется, мы этот зимник преодолевали часа три и когда, наконец, мы выехали на ровную дорогу, уже не верилось, что такое может быть. Якутск, в предрассветное утро из окна автомобиля, показался вполне провинциальным городком в основном пятиэтажной застройки. Аэропорт был небольшой, но вполне современный. Быстро пройдя формальности, мы с опозданием в два часа вылетели в Москву. Стюардесса с трагическим лицом объяснила, как пользоваться спасательными средствами, но несмотря на это, мы все же долетели до Москвы.  Географическое время следовало за нами по пятам. Поэтому мы как вылетели из Якутска в 9 утра, так в 9 утра, в Москву  и прилетели. За иллюминатором нас все время сопровождало утро. В два часа дня я уже звонил Марине с Электростали. Трагическим голосом сообщил, что застрял в Якутске без денег и билета. И что нам подарили оленя, на котором я через месяц и приеду. При этом изображал фыркающего оленя и, очевидно, так натурально, что Марина во все поверила. Мы уже почти закончили договариваться куда она вышлет деньги, когда я объявил, что все отменяется, и я лучше приду через полчаса, потому что соскучился. Кажется, я всех развеселил. Вот такой хороший конец этой истории, если не считать, что, потея и замерзая на пустынных якутских трактах, я простудился, долго грипповал и после всего этого около трёх месяцев надсадно  кашлял. Приятным воспоминанием об этой поездке остались заработанные 300 долларов, часть которых я потратил на лекарство, а остальные  честно разделил между родными и близкими.

 Е. Доманский 2001 г.